17 сентября в нашей стране будет отмечаться День народного единства. 84 года назад именно в этот день стартовал Польский поход Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА). Данный поход предопределил фундаментальные изменения в положении населения Западной Беларуси и Западной Украины, которые до этого входили в состав Польской Республики.
Западная Беларусь и Западная Украина вошли в состав указанного государства в результате заключения Рижского мирного договора 18 марта 1921 года, скрепленного подписями представителей РСФСР, УССР, Польской Республики.
Мы расскажем читателям о положении Западной Беларуси в составе Польской Республики, которую часто называют Второй Речью Посполитой.
Начнем с того, что польские власти отвергали термины «Западная Беларусь» и «Западная Украина», называя соответствующий территориальный массив «крэсамі ўсходнімі». Правящая политическая элита с порога отвергала идею автономии Западной Беларуси и Западной Украины.
Западнобелорусский регион состоял из четырех воеводств: Белостокского, Виленского, Новогрудского, Полесского. А это – без малого четверть территории Второй Речи Посполитой и 11% ее населения.
При такой территории и при таком населении не могут не поддаваться нормальной логике следующие факты. Доля Западной Беларуси в общепольском массиве промышленных предприятий не дотягивала до 3%.
С рабочим классом было еще хуже. Его доля среди рабочего класса Польской Республики была немногим менее 2%.
0% – такова доля региона среди предприятий польской тяжелой промышленности.
Чем можно все это объяснить?
Ларчик раскрывается довольно просто. Власти считали безальтернативным следующее функциональное назначение народно-хозяйственного комплекса (НХК) Западной Беларуси: аграрно-сырьевой придаток более развитых промышленных районов коренной Польши.
Западнобелорусский рабочий получал в полтора, а то и в два раза меньше рабочего Центральной и Западной Польши. А еще надо учитывать штрафы, вымогательства мастеров. У правящей политической элиты не было намерения справедливо решать аграрный вопрос. В Западной Беларуси господствовало крупное помещичье землевладение. Здесь имели место малоземелье и массовое обнищание большей части крестьянства.
Крестьяне-бедняки имели долю в крестьянстве Западной Беларуси, равную 70%, крестьяне-середняки – 23%, зажиточные крестьяне, осадники и шляхта – 7%.
В любом учебнике истории можно прочитать:
«Землевладельцы западнобелорусских воеводств с площадью имений более 100 гектаров (0,5% хозяйств) имели 3,1 млн.га, а вместе с государственными и церковными владениями – около 4 млн.га, или 48% всей земли… В то же время на 610 тысяч крестьянских хозяйств приходилось 4,3 млн.га (52% всей земли). Из них 56% имели менее 5 га каждое».
Среди землевладельцев одним из ключевых была католическая церковь. Особняком среди землевладельцев стояли осадники. Этот слой формировался из лиц, которые были вовлечены в события польско-советской войны 1919–1920 гг. в качестве боевых офицеров, чиновников и внесли вклад в победу Второй Речи Посполитой.
Настоящее обстоятельство было главным аргументом для того, чтобы компетентные органы раздали им земли в анализируемом регионе. Фактически образовался слой новых колонистов. Последние известны в польской истории межвоенного времени как осадники.
По приблизительным подсчетам всего было порядка 10 тысяч осадников. Еще до расселения осадников на хутора власти снимали все вопросы по организации, по индивидуальному вооружению. Осадники выполняли две функции. Первая – хозяйственная. Вторая функция – полицейская. Полицейская функция, естественно, касалась местного населения.
Белорусы – а это 67% населения Западной Беларуси – автоматически отсекались, когда речь шла о наборе на государственную службу. Напрасно искать их среди тех, кто работал в полиции, спецслужбах, в банках, на почте, на железной дороге. Они имели ничтожно малое представительство в высшем органе законодательной власти.
Власти палец о палец не ударили, чтобы нанести удар по неграмотности в Западной Беларуси. Из общего количества ее жителей, преодолевших возрастной рубеж, равный десяти годам, к категории грамотных относились только 57%.
Представительство поляков в слое населения региона, который соответствовал всем признакам гуманитарной и технической интеллигенции, было в тридцать раз большим по сравнению с белорусами. А ведь белорусов здесь было в восемь раз больше, чем поляков.
Польские власти ставили палки в колеса, когда белорусы хотели получить высшее образование. На всю Западную Беларусь существовал только один университет – Виленский. А что творилось в Виленском университете в 1930-е годы? Доля белорусов в студенческом корпусе составляла около 2%, поляков – в тридцать шесть раз (!) больше.
Правящие круги делали все, чтобы белорусы стали поляками. Полонизация была генеральной линией государственного руководства в отношении народа, давшего миру Франциска Скорину, Сымона Будного, Василя Быкова.
Вот публичные откровения белостокского воеводы осташевского за три месяца до Польского похода РККА:
«Мы желаем одного и настойчиво требуем, чтобы это национальное меньшинство думало по-польски. Ничего взамен не давать и ничего не делать в другом направлении. Теперь еще можно белорусов ассимилировать в единое русло польской культуры… Рано или поздно белорусское население будет полонизировано».
Это заявление, типичное для польского правящего класса, делалось тогда, когда по всей Западной Беларуси днём с огнём не сыщешь ни одной белорусской школы.
На 18 марта 1921 года белорусское национальное образование включало 359 белорусских школ, учительские семинарии в Свислочи и Борунах, белорусские гимназии в Новогрудке, Несвиже, Клецке и Радошковичах. И все это приказало долго жить, благодаря таким рьяным полонизаторам, как Осташевский.
Осташевские не допустили открытия белорусских театров, ставили палки в колеса в деятельность белорусских самодеятельных театральных коллективов, давали указания насчет закрытия белорусских газет и журналов, белорусских изб-читален.
Мне в силу разных обстоятельств приходилось слушать рассказы свидетелей о пацификации. Это слово латинского происхождения. В переводе на русский язык означает «умиротворение». Пацификация распространялась на все пространство, совпадавшее с «восточными кресами». Речь идет о карательных экспедициях польской полиции.
Очевидцы фактически нарисовали картину террора. Здесь было проявление самого настоящего бандитизма в процессе разрушения крестьянского жилья, в действиях, направленных на уничтожение того, что доставалось крестьянам потом и кровью. Плюс массовое избиение населения.
Польские власти проявили безразличие к потребности населения Западной Беларуси в качественном здравоохранении. Белорусский ученый Сергей Третьяк делает такой вывод, ссылаясь на выявленный им документ.
Это – докладная записка от 15 декабря 1939 года наркома здравоохранения БССР И.А.Новикова. В документе читаем:
«На территории Западной Белоруссии было около 3000 больничных коек, или 0,6 на 1000 населения против 3,2 в БССР, т.е. коэффициент обеспеченности больничными койками в БССР в пять раз выше».
В свете изложенных фактов становится понятным, какими мотивами руководствовались белорусы при встрече РККА. Здесь можно привести обобщающие выводы, вытекающие из двух источников.
Первый источник связан с именем доцента Полесского государственного университета Ирины Еленской. В Википедии читаем:
«И. Э. Еленская на основе устных воспоминаний жителей Западной Белоруссии (записаны в 2000-е годы) собрала рассказы о том, как белорусы встречали Красную армию хлебом, солью и цветами и устраивали «брамы» (символические арки с приветственными лозунгами). Поляков же опрошенные характеризовали как заносчивых людей, настроенных враждебно к другим этническим группам, которые при Польше занимали лучшие места. Опрошенные респонденты показали, что акты насилия были, но в них участвовали не красноармейцы, а местные жители».
Это – типичная картина в масштабах всей Западной Беларуси.
Второй источник: донесение начальника оперативного отделения 206-й дивизии вермахта майора Нагеля от 26 сентября 1939 года. Судя по донесению, он 22 сентября 1939 года был свидетелем «приема русских войск в Белостоке с ликованием пролетарского населения».
Прошло уже более 80 лет после крутого перелома тридцать девятого. С позиции сегодняшнего дня вхождение Западной Беларуси в состав БССР представляется актом исторической справедливости. Это событие генетически связано с превращением Западной Беларуси в успешно развивающийся регион.