Справка: 25 декабря 1979 года советские войска перешли границу Афганистана. Началась война, которая длилась 9 лет, 1 месяц и 19 дней, всего 3338 дней. «Афганская война» – так все привыкли называть трагические события, растянувшиеся на почти 10 долгих лет.
В этом году, когда отмечается 35-ая годовщина окончательного вывода советских войск из Афганистана, хотелось бы оглянуться назад, вновь вспомнить те события, рассказать об участии славгородчан в военном конфликте.
В 18 лет Юрий Гарафонов, как многие в то время мальчишки, жил в огромной стране Советов, строил планы, мечтал и верил в светлое будущее. Но все мечты сгорели в беспощадном пекле афганской войны. Безусых мальчишек локальный конфликт слишком быстро и без лишних иллюзий сделал мужчинами. Для многих это не прошло бесследно. Каждый испытал на себе действие так называемого «афганского синдрома». Многие, и Юрий Анатольевич в том числе, живут с ним до сих пор. В нашей беседе он рассказал, как прошел испытание Афганом, как эта страшная чужая война разделила его жизнь на «до» и «после», вспомнил первые выстрелы и тот роковой взрыв.
В Славгороде Юрий Гарафонов обосновался не так давно. Родился, вырос и большую часть своей жизни он провел в Ставропольском крае Российской Федерации. Его малая родина – село Левокумское. Глядя на старших ребят, десятиклассник Юрий Гарафонов принял твердое решение, что станет военным. Об этом он сообщил близким, учителям, друзьям. Все знали, Юрий ждет распределения от военкомата в военное училище.
– Шёл 1984 год. Как-то раз в конце учебного года меня вызывает к себе в кабинет директор школы и говорит, что пришла комсомольская разнарядка на поступление в сельскохозяйственный институт. И начал агитировать туда поступать. Слова, которые он мне тогда сказал, помню и сегодня: «В Советском Союзе армия настолько сильная, что на нас точно никто и никогда не нападет. Войны уже точно не будет. А вот кормить страну надо всегда». Сказал он это настолько убедительно, что я изменил свое решение и отправился вслед за своим старшим братом, который к тому времени окончил первый курс сельхозинститута. Я поступил на мехфак и стал жить студенческой жизнью в общаге. У нас куратором был мастер спорта по туризму. Он организовывал пешие переходы через Марухский и Клухорский перевалы Кавказского хребта. Предложил и мне заняться этим делом. Меня горы завораживали с детства, поэтому его предложение принял сразу. Я родился и жил в пустыне предгорья. Иногда в ясную погоду, особенно после дождя, можно было наблюдать вершину Эльбруса. Завораживающее, я вам скажу, зрелище. Так вместе с куратором стал активно заниматься физподготовкой. Каждое утро начиналось с обязательной пробежки, после – учеба. Так пролетел год. Летом мы с одногруппниками поработали в строительном отряде в Сочи, а когда снова в сентябре вернулись за институтские парты, один парень из моей группы и говорит мне: «Юра, я в армию ухожу! А когда вернусь, поступлю в летное училище. Уже и заявление в военкомат написал». Это был 1985 год. Оказалось, что еще весной отменили отсрочку от службы в армии для студентов. И я осознал, что у меня снова появился шанс исполнить давнюю свою месту стать военным. Ну, я бегом в военкомат. Там, конечно, уговаривали не спешить и сперва окончить институт, а уж потом принимать окончательное решение. Но я придумал сто одну причину, чтобы меня взяли. Подал заявление 3 октября, а уже 26 числа в РВК г. Ставрополя мне вручили повестку, – вспоминает собеседник.
Он ушел в армию, а попал на войну. О том, что новобранцев отправят в Афганистан, стало известно еще в поезде по пути следования на юг страны в г. Орджоникидзе (нынешний Владикавказ, – Прим.авт.), где ребятам предстояло пройти «учебку».
– Я попал в автомобильную «учебку». Три месяца бегали, ползали, тренировались, стреляли. Но офицеры нам сказали сразу: «Здесь вас ничему не научат. Главная учеба у вас будет в Афганистане. Всему научитесь там, на месте», – рассказывает Юрий Анатольевич.
2 февраля 1986 года наш герой вместе с сослуживцами вылетели из Грозного. Юрий вспоминает, что летели на гражданском самолете. На борту более сотни солдат. Непривычно было, что их обслуживали приятные бортпроводницы. За время «учебки» отвыкли от этого. Несмотря на то что летели в «горячую» точку, настроение ребят было приподнятое, много шутили, смеялись. Приземлившись в Кабуле, солдаты попали в распределительный центр, где ожидали своего жребия – куда их направят.
– Местные названия нам ни о чем не говорили, – делится Юрий Гарафонов. – Кого направляли в Газни, кого – в другие пункты с диковинными для нас тогда названиями. Мы нервничали и уже были на пределе от неизвестности: куда же распределят горстку оставшихся, в числе которой был и я. Наконец, к вечеру второго дня кто-то сказал: «Вас отправляют в Гардез». Стали спрашивать: где это, что это? Один местный посмотрел на нас печально и махнул рукой. В душе поселилась какая-то тревога. Нас 18 человек посадили на вертушку и доставили в Гардез. Помню, когда прибыли на место и я увидел какие-то каменные, отрешенные лица офицеров, солдат, моя тревога только усилилась, перерастая в гнетущее состояние, граничащее с паникой. Но, как говорят, человек ко всему привыкает. Меня зачислили в роту материального обеспечения топливозаправщиком, и месяц я находился в расположении бригады. В Гардезе, на границе с Пакистаном, дислоцировалась специализированная десантно-штурмовая бригада. Здесь и прошли мои 22 месяца ада, крови и ужаса. Повидать и пережить пришлось многое. Такого и врагу не пожелаешь. Одно могу сказать: нередко по-разному смотрели на афганскую войну те, кто отдавал приказы, и те, кто их исполнял. Ошибки допускались в том числе и командованием на высшем уровне. Наша бригада была не исключение, и человеческие потери были немалыми, – с нескрываемой грустью и дрожью в голосе повествует Юрий Анатольевич. Дальше ему тяжело вспоминать подробности и тем более о них говорить. Какое-то время мы просто молчим.
Затем он продолжает рассказ, но уже о своем первом боевом задании:
– Вскоре я получил новенький бензовоз УРАЛ. Наша задача была следовать с топливом за «броней». Вот тогда я и прошел свое первое боевое крещение. В один из дней вслед за «броней» мы отправились в горы. Когда прибыли на точку, наши ребята отправились выполнять боевые задачи, а мы, заправщики, начали маскировать свои автомобили и оборудовать стоянку. Мой товарищ только получил новый дизельный УРАЛ. Я свою машину укрыл под ветвями деревьев, и начали с ребятами копать окоп. Спустя какое-то время загромыхало со всех сторон. Мы стали бегать, суетиться. Ротный крикнул: «Все в окоп!». Только мы укрылись, как под машиной Василия разорвалась мина. Он выскочил из окопа и принялся тушить УРАЛ. Остальным приказали сидеть и не высовываться. И тут смотрим, солярка из подбитого УРАЛа потекла ручейком к моему бензовозу. Вася это увидел и бросился к нему. В зажигании был ключ. Он завел машину и стал отгонять в безопасное место. Только место на самом деле оказалось, наоборот, повышенной опасности. Дело в том, что до того, как мы прибыли на это место дислокации, здесь работали саперы, и там, где миноискатели показали, что «чисто», они огородили лентой безопасную территорию. Чтобы уберечь второй автомобиль, нужно было его отогнать в находившийся рядом лесок, а это уже было за пределами оградительной ленты. Никто не знал, есть там мины, или нет. Но, слава Богу, все закончилось хорошо. Василий вернулся целым и невредимым. А мне потом нужно было свой бензовоз обратно из этого леса выгонять. Такого леденяще-липкого страха, как тогда, я, наверное, никогда больше не испытывал. Вроде и «духов» нет, и никто не стреляет, тихо кругом, но меня бил такой нервный тик, пока развернул и вернул машину на прежнее место, я просто не мог совладать со своими руками и ногами. Тогда мне было очень стыдно за этот страх. Хотя любой на моем месте, наверное, испытал бы точно такие же чувства. Мне было всего 19 лет, молодой желторотый пацан…
Рассказывать о своем ранении в Афганистане мой собеседник и вовсе отказался. По его лицу было видно, что воспоминания о том роковом случае вызывают у него боль. Саднящая душевная рана до сих не дает ему покоя. Из сухих строк докладной записки заместителя командира его роты стало известно, что 14 октября 1986 года колонна советских солдат, которая возвращалась с боевых действий от населенного пункта Нарай в Гардез, была обстреляна душманами из реактивных снарядов. В результате боевых действий был подбит один из автомобилей колонны. Рядовой Гарафонов, объезжая подбитый автомобиль, наехал передним колесом на мину, в результате подрыва которой Юрий получил контузию и сильный ушиб ног. Вертолетом его вместе с остальными ранеными товарищами направили в санчасть в г. Гардез…
Почти два года длилась военная служба рядового Гарафонова. И каждый день он не знал, наступит ли для него завтра. Постоянные обстрелы, смерть товарищей, кровь, слезы, изнуряющая жара и неизвестность – нервы выдерживали не у всех. Больше мой собеседник о том страшном времени рассказывать не стал.
22 ноября 1987 года он вернулся в родной Ставропольский край. Родина встретила его тепло и хлебосольно. Мать по случаю долгожданного возвращения сына созвала родственников, соседей, знакомых. Все радовались, звучали тосты. Тогда Юрий понял, что так, как было до службы, уже не будет никогда. Афганская война полностью изменила его мировоззрение, сознание, да и жизнь в целом.
– В конце застолья я встал и поблагодарил гостей за то, что пришли, за теплую встречу и добавил, что от прежнего Юры ничего не осталось. Я стал абсолютно другим человеком. Но меня тогда никто так, и не услышал. Даже моя мама этого тоже так и не поняла, и не осознала. Меня это очень тяготило. Первое время вообще было невыносимо. В Афганистане каждый день взрывы, обстрелы, свист пуль и снарядов. К этому настолько привык, как будто так и должно быть. А тут – тишина. Помню, я пошел навестить своих одноклассников. Иду по городу и вдруг слышу пронзительный свист. Я упал на колени, прикрыл голову руками, меня накрыло волной воспоминаний, и в такой позе пробыл несколько минут. Когда поднял голову, люди смотрели на меня с недоумением, оглядывались и не могли понять, что со мной происходит. Оказалось, что этот завывающий свит издавал проезжавший мимо троллейбус, а не то, о чем я сразу подумал, – с грустной улыбкой вспоминает рассказчик.
После возвращения Юрий восстановился в институте, только учиться там уже не смог. Ему было тяжело и психологически, и физически – состояние здоровья еще полностью не восстановилось. Его юношеская мечта стать военным так и не сбылась. Да и мечты у него уже после Афганистана были совсем другие. Вскоре Юрий женился, родились дети. Но супружеская жизнь не сложилась. Несколько лет назад он переехал в Славгород, где живет и сегодня. Имеет награду – медаль «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа».
– Кто бы что ни говорил о той войне, о воинах-интернационалистах, свой солдатский долг мы исполнили свято. Многие мои товарищи остались навечно молодыми. Светлая им память, – завершил свое повествование Юрий Гарафонов.
После нашей беседы меня еще долго тяготили разные мысли. Даже мысли о том, что мой сын окажется на войне, вводили в панику и ужас. А ведь советских мальчишек тогда не щадили ни пуля, ни реактивный снаряд. Они достойно выполнили свой интернациональный долг. И мы должны помнить тех, кто погиб, и не меньше тех, кто сегодня рядом с нами, как живых свидетелей той войны. И не дай Бог нам, когда-либо услышать на своей земле взрывы снарядов, орудийных залпов. Пусть у политиков хватит мудрости и терпения вести войны через дебаты, путем переговоров и компромиссов.